Жила-была в вечернем городе девушка. Беззаботная, светлая и отзывчивая. Когда-то она писала необычные стихи. О том, что наступающая ночь — это не страшно. Что всё имеет свою красоту. Что утро всех изменит… У неё были изумительные стихи. Правда, она имела странную привычку не подписывать их, объясняя это тем, что стихи на самом деле — ничьи. Они падают на изболевшую душу свыше. Как на замерзающую землю падают снежинки, постепенно согревая её… Но однажды с ней что-то случилось, она перестала писать сама, и начала помогать другим поэтам, даря им своё вдохновение…
А ещё появилась у неё странная привычка — девушка всегда и везде стала ходить,  укутавшись в просторный чёрный кусок материи…
В таком облике, она и входила в жизни поэтов. Она бесхитростно отвечала на все вопросы. Даже на незаданные… И поэтам приходилось непроизвольно отвечать тем же… Но стоило им коснуться её, как они теряли голову. От этой девушки шел такой поток вдохновения, что мало кто не хватался за ручку, спеша записать откровения. Кто-то видел в ней лучший кусок своей жизни, кто-то невысказанную боль, а некоторые — настоящую любовь. И каждый писал о том, что видел… Да вот только писали они не на бумаге, а на её теле, покуда не покрывали его, как одеждой, вязью своего почерка. И когда уже не было свободного места от чёрных букв, — тело девушки становилось чёрным. Тогда она, грустно улыбнувшись, уходила. И это означало, что поэту уже больше нечего добавить к сказанному…
Может, и назвали её потому Чёрной Музой. А может, напротив, — звали Чёрной, потому, что забирала она взамен что-то необъяснимо важное и уносила навсегда. И уже не было больше жизни после её ухода. Обещанное утро не наступало. И не мог поэт с того дня писать так, как раньше. Лишь только бесконечно вспоминал об этом визите и медленно сходил с ума.
(с)